О
сложностях и рисках строительства Крымского моста говорилось еще на этапе его
проектировки. Но несмотря на это, оккупанты начали «стройку века», и спустя
несколько лет победоносно кричали на эфирах телеканалов.
Хотя
автомобильную часть моста ввели в эксплуатацию, геология дна, на котором он
стоит, не поменялась и продолжает оказывать свое разрушающее действие. Недавно
Министерство по вопросам оккупированных территорий зафиксировало смещение
моста, из-за нестабильности морского дна в местах опор, что несет угрозу жизни
и здоровью людей. Но в России упорно продолжают не обращать внимание на факты.
На
очереди железнодорожная часть моста, проблемы с которой только начинаются. Об
этих и других сложностях OBOZREVATEL поговорил со старшим научным сотрудником
Института водных проблем РАН, кандидатом геолого-минералогических наук, горным
инженером-гидрогеологом Юрием Медоваром.
– Юрий,
как профессионал, расскажите про основные проблемы строительства Крымского
моста?
– Тут есть очень интересный момент, я
внимательно посмотрел структуру этого моста, и то, что проектировщики,
по-французски, м*даки – это понятно, они опустили автомобильную дорогу
практически до уровня воды, ее просто будет заливать волнами при шторме, это
вообще караул.
Но самое
главное не это, а то, что они поставили слишком много опор, на которых лежит
полотно. Из-за того, что они очень часто стоят, изменился водный обмен между
Азовским и Черным морями, от этого гибнут редкие краснокнижные дельфины,
которые живут только в Азовском море.
– И
создали экологическую проблему.
– Очень серьезную проблему. И что еще
получилось, проход для суден очень низкий, его нужно было поднять, но понятно,
что там все делалось для того, чтобы не пропускать украинские суда в Азовское
море.
Еще один
момент, что при большом течение, они примерно в два раза уменьшили широту
потока, тем самым увеличив скорость течения, которая приходится как раз на
основные опоры. Это значит, что будет увеличен вынос из-под опор илов,
полутвердых глин и прочего, что серьезно влияет на устойчивость этих опор.
Недавно
на меня вышла женщина – проектировщик этого самого моста. Рассказала, что
постоянно слушают все мои замечания по поводу моста, и просит помочь решить
проблему с вибрацией.
Я
говорю: ребята, при любых ноу-хау, что бы вы там не придумали, там геология
формировалась очень давно, не веками и тысячелетиями, а миллионами лет, и по
воле случая это место, где построили никому не нужную железку, строить ничего
нельзя.
Еще с
института нам говорили, что в этом месте строить нельзя, потому что там
находятся майкопские, неогеновые, современные четвертичные глины.
Вот
знаете, что такое в геологии место «А» – это то место, где по велению господина
соорудили никому не нужное сооружение. Вот я был против Олимпиады в Сочи, в
субтропиках, мы, конечно, доказали, что все можем, но смыло новую набережную
штормами и все. Но люди не слушают ученых, то ли дело Ротенберг (Аркадий
Ротенберг, владелец компании, которая занимается строительством Крымского
моста, – Ред.), который сказал, что мост 100 лет простоит без ремонта. Но он
уже ремонтируется беспрерывно: то трещина, то пролет, то что-то упало,
просадки, все удовольствия в одном флаконе.
В Сочи
эти недоумки перекрыли реки, которые выносили все на пляж, а пляж гасит волну,
и когда есть пляж, энергия волны гасится и не разрушается берег, а в связи с
тем, что там вынос прекратился, набережная уплыла, и следующей, скорее всего, в
море уплывет Олимпийская деревня.
Вот
примерно тоже самое будет и здесь. Тем более, я говорил про ж/д мост, его еще и
нет, и вряд ли запустят. Поезда тяжелые, это не легковые машины. Груженный
поезд весит примерно 6 тыс. т., вот пойдут эти 6 тыс. т. на две опоры,
посмотрим в какую сторону их перекосит.
– То есть они боятся его запускать?
– Так они же его и не пускают, хотели
запустить вместе с автомобильным полотном, где Путин проехал на пустом КамАЗе,
но это же не приемка моста. Для того, чтобы принимать мост, нужно сделать
сосредоточенную нагрузку, чтобы посмотреть, как пошла осадка. А здесь вот что: с
одной стороны, идет осадка, с другой выпирают сваи, их выталкивает на
поверхность, и получается перекос, а на ж/д такого не должно быть, должна быть
идеальная поверхность.
Почему
были проблемы серьезные с БАМ (Байкало-Амурская железная дорога, – Ред.)?
Приезжали американские ученые и не понимали, как она строится на островной
мерзлоте? Летом она подтаивает, и насыпь идет вниз вместе с рельсами,
соответственно рельсы встают раком, поезда не ходят. То же самое и здесь – в
глинах возможны любые катаклизмы.
– Об
этих проблемах не только в Украине и России, а и во всем мире твердили еще,
когда только было принято решение о строительстве, почему никто не обращал
внимание?
– Когда открывали мост, мне звонили с многих
каналов, приглашали на эфиры, хотели ткнуть меня носом, мол я все время
говорил, что мост строить нельзя, а его построили.
Я им и
сказал: «Не построили, а сваяли, вы нарушили все, что можно: законы природы,
СНиП и прочее». В Украине об этом говорили, а у нас все молчат.
Даже
давал интервью воронежской газете, там спросили, можно ли на вас ссылаться,
говорят, что многие боятся критиковать строительство Крымского моста.
– Неужели
среди проектировщиков нет специалистов, которые знали, что строить нельзя?
– Были проектировщики, которые понимали, когда
в 70-е такой проект завернули. Был один только академик, не буду называть его
фамилию, он директор академического института, по телевизору очень как-то мягко
напомнил про полутвердые глины и просадку свай. Вот единственный, кто сказал по
телевизору и то очень мягко.
– А те,
которые строили сейчас?
– А им плевать, какая разница? Им деньги
платят, а бабло не пахнет.
– Владимиру
Путину ведь должны были объяснить, он должен был понимать…
– Нет, вот этот ничего не понимает, он давно
уже с головой не дружит. Он живет в своем мире, в зазеркалье, он ничего не
знает. Он и про соцсети не знает, что там девочек сажают не законно, за репосты
сидят, вот Пономарев (Лев Пономарев, российский правозащитник, – Ред.) сидит 16
суток за то, что он там что-то репостил. Судов у нас абсолютно нет – это
зазеркалье или Королевство кривых зеркал.
– То
есть в своем мире Путин верит в то, что этот мост — это самое великое, что он
создал?
– Да, как и Олимпиада, за которую мы все там «умирали»,
а потом у нас медали забрали из-за мельдония, и здесь тоже самое. И обратите
внимание, что сейчас вообще перестали вспоминать про Олимпиаду в Сочи. А ради
нее уничтожили самшитовую рощу, которая видела еще Александра Македонского, ее
погубили.
Я
говорил с экологами, восстановить ее можно лет через 500 лет. Вот подумаешь,
какая-то реликтовая роща, да хр*н с ней, нам бы вот что: Путин открыл, Путин
закрыл.
– Сколько
времени они смогут удерживать мост в рабочем состоянии?
– А вот этого я не знаю, это зависит от
природы. Там тектоника очень сложная – разломы, землетрясения. Я могу только
одно сказать – очень дорого обходится поддержание моста в рабочем состоянии.
Сейчас в Лондоне сидит команда проектировщиков, семь человек, круглосуточное
дежурство, мониторят, проверяют, фиксируют колебания. Я вот той женщине
объяснял, что это геология, и ничего не получится, а она мне: «Нет, мы все под
мост ляжем». Хорошо, ложитесь, ради Бога. Будет, как и с предыдущими мостами,
их же два было, один немцы пытались строить. Ну, Бог любит троицу, как
говорится.
Светлана
Гудкова
Источник:
Обозреватель