В Верховной Раде зарегистрирован законопроект об уголовной ответственности за коллаборационизм – сотрудничество с врагом на оккупированных территориях. Как отмечают сами авторы, документ еще требует доработки. Парламентарии планируют провести ее между первым и вторым чтениями. Отметим, что это уже пятая попытка законодательно предусмотреть наказание за коллаборационизм. Что не получалось раньше и что предстоит сделать сейчас, разбирался «Флот 2017».

Поддержка есть. Закона – нет

О необходимости ввести ответственность за коллаборационизм в Украине заговорили едва ли не с начала российской агрессии в 2014 году. Однако попытки воплотить это в соответствующий законопроект были предприняты лишь в 2017 году. Первым официально зарегистрированным документом стал проект закона «О запрете коллаборационизма», инициированный командиром второй роты батальона «Айдар», народным депутатом фракции «Народный фронт» Игорем Лапиным.

Согласно документу, коллаборационизмом следует считать «сотрудничество гражданина Украины с российской оккупационной властью, созданными или поддерживаемыми Российской Федерацией незаконными вооруженными формированиями в Автономной Республике Крым и городе Севастополе, а также на временно неподконтрольных властям Украины отдельных районах Донецкой и Луганской областей». Проект Лапина довольно четко расписывал формы коллаборационизма, а также исключения из этого правила.

Попытка командира «Айдара» не принесла успеха: то ли бурная дискуссия в социальных сетях и СМИ (очевидно, подогреваемая из-за «поребрика»), то ли какие-то собственные политические соображения заставили партию власти – БПП – проигнорировать проект. Впрочем, и профильные эксперты отмечали, что документ получился довольно сырым.

В этом же году в парламенте был зарегистрирован еще один проект – «О защите украинской государственности от проявлений коллаборационизма». Среди авторов фигурировал тот же Лапин и еще целый ряд депутатов из «Народного фронта» – Дмитрий Тымчук, Тарас Креминь, Олег Медуница и другие. Этот документ, хоть и повторял в общих чертах некоторые нормы проекта Лапина, но был гораздо более цельным и системным.

В частности, документ предусматривал создание специального органа при президенте Украины – комиссии по вопросам рассмотрения фактов коллаборационизма. Четко очерчивался круг лиц, подлежащих проверке комиссией (кандидаты в судьи, государственные и местные органы власти, правоохранительные органы и т.д.).

Отдельно эта же группа авторов вынесла вопросы уголовного наказания, зарегистрировав проект изменений в Уголовный кодекс за коллаборационизм и усиление ответственности за государственную измену. По сути, если первый проект обозначал формы коллаборационизма и главной задачей имел предотвращение проникновения коллаборантов в органы госвласти и местного самоуправления, то второй приравнивал коллаборационизм к государственной измене. Соответствующую статью УК предлагалось дополнить нормой о том, что госизменой является «осознанное и добровольное сотрудничество с государством-агрессором, в его интересах, занимание должностей, в том числе выборных, в оккупационных органах государства-агрессора».

Впрочем, и эти законопроекты парламент даже не выносил  на голосование. Хотя за них стеной стояла вторая по численности фракция Верховной Рады предыдущего созыва. Кроме того, необходимость принятия законодательства о коллаборационизме отстаивал и министр внутренних дел Арсен Аваков, который довольно активно и аргументированно излагал свои соображения в соцсетях и прессе, ссылаясь, как на международный опыт, так и на актуальность этого вопроса для Украины.

Поддерживал, по крайней мере на словах, этот вопрос и тогдашний президент Петр Порошенко, хотя президентская фракция в парламенте никаких инициатив не генерировала. А летом 2019-го отозвал свой проект и «Народный фронт».

Но уже в новом парламенте именно партия Порошенко стала инициатором законопроекта о наказании за коллаборационизм.

Новое – не всегда лучшее

Если быть точнее, то таких законопроектов в нынешней Верховной Раде зафиксировано два. В декабре прошлого года представитель «Свободы» Оксана Савчук подала проект «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины (относительно установления уголовной ответственности за коллаборационизм)». По сути Савчук дает в нем очень короткое и широкое определение коллаборационизма, а также наказание за него.

Гораздо более подробным является Проект Закона «О внесении изменений в Уголовный кодекс Украины и Уголовно-процессуального кодекса Украины (относительно уголовной ответственности за административное, экономическое, военное, политическое, военно-политическое и другое сотрудничество с государством-агрессором – коллаборационизм)», первый вариант которого был зарегистрирован в парламенте в конце февраля, а доработанный – в начале марта. Среди авторов проекта значится едва ли не вся фракция «Европейской солидарности», депутаты из «Голоса» и «Слуги народа». Проект предполагает внести изменения в ст.111 в Уголовного кодекса «Госизмена».

Как пояснил «Флот 2017» один из соавторов проекта народный депутат Андрей Осадчук (фракция «Голос»), эта статья появилась в законодательстве еще в те времена, когда госизмена была достаточно редким явлением. И выписана она достаточно абстрактно. Тогда, к примеру, еще не было понятия «системное сотрудничество со страной-агрессором». Впрочем, и такого понятия как государство-агрессор не было. Но сейчас наступили другие времена. «Поэтому новый законопроект должен сфокусировать внимание на отдельных аспектах государственной измены. И дать правоохранителям инструмент для того, чтобы более эффективно расследовать подобные преступления», – пояснил Осадчук.

Законопроект дает определение коллаборационизма – «умышленное и добровольное сотрудничество гражданина Украины с государством-агрессором или ее представителями в любой форме, в интересах государства-агрессора и в ущерб национальной безопасности Украины или ее союзников»; его формы, а также определяет наказание за коллаборационизм. По большому счету, новый законопроект повторяет в том или ином виде нормы, прописанные в проекте «О защите украинской государственности от проявлений коллаборационизма» «Народного фронта»:

Но на этом сходство и заканчивается. Если НФ приравнивал коллаборационизм к госизмене (от 12 до 15 лет лишения свободы), но при этом четко выписывал моменты, когда сотрудничество с оккупантом не будет считаться «добровольным», то нынешний проект более вариативен:

•  Исправительные работы или лишение свободы  на срок до двух лет за публичные призывы к коллаборационизму, изготовление материалов с призывами к коллаборационизму или их распространение
•  3-5 лет лишения свободы с конфискацией имущества или без него для граждан, сотрудничавших с врагом (см. формы коллаборационизма)
•  5-10 лет – для представителей властей или же в том случае, если сотрудничество совершено повторно, по предварительному сговору, или сопровождалось разжиганием национальной и религиозной вражды.
• 10-15 лет или пожизненное заключение, если сотрудничество с агрессором привело  к гибели людей или другим тяжелым последствиям.

Однако при этом авторы проекта не выписали четко исключения. Эксперты видят в этом определенную опасность, полагая, что размытость проекта сослужит ему плохую службу.

«Создается впечатление, что авторы очень широко трактуют определение коллаборационизма. При ознакомлении с документом возникает много вопросов. Например, директор школы на оккупированной территории, который, по сути, занимает административную должность – он подпадает под действие закона или нет? Под такую широкую трактовку можно подвести всех, кто работает на административных должностях в школах и больницах. А что означает «ведение хозяйственной деятельности совместно с оккупационными властями и субъектами хозяйствования, которые находятся на территории Крыма, Севастополя, оккупированных территориях Донбасса?»  Подпадает ли под определение мелкий предприниматель, который в оккупации ведет свой бизнес и торгует с таким же мелким предпринимателем?», – сказал в комментарии «Флот 2017» аналитик фонда «Демократические инициативы» им. Илька Кучерива Петр Бурковский.

По его словам, неясно также, что следует понимать под добровольным сотрудничеством: «Добровольность действий в условиях оккупации, вопрос очень сложный. И, на мой взгляд, должна быть доказана. А доказать ее в суде достаточно трудно».

В то же время, по словам эксперта, положительно можно оценить нормы, согласно которым под действие закона подпадают не только коллаборанты, оказавшиеся на оккупированной территории, но и лица, прямо или завуалированно выступающие в роли коллаборантов на территории контролируемой.

«Норма об информационных кампаниях, публичной поддержке, о поддержке в соцсетях и интернете очень правильная. Помимо телеканалов, прикрытых недавно решением СНБОУ, в Украине есть достаточно ресурсов прямо или косвенно работающих в интересах государства-агрессора. После утверждения закона, думаю, их активность сильно снизится. Хотя я добавил бы в проект не только интернет, но и радио, телевидение, печатную прессу», – отмечает Петр Бурковский.

Впрочем, авторы документа понимают, что законопроект нуждается в доработке. «Направление правильное, конструкция правильная. Но надо советоваться с юристами-практиками, правоохранителями – теми, кто на практике работал с этими статьями. Это очень тонкие материи. Здесь нужно очень мало эмоций и очень много рассудительности. Мы должны быть очень аккуратными, потому что действительно есть очень разные формы сотрудничества и очень разные обстоятельства у людей. В любом случае, проект не прошел даже первое чтение, мы обязательно будем над ним еще работать», – отмечает Андрей Осадчук.

О необходимости внести изменения в закон о коллаборантах говорит и вице-премьер-министр, министр по реинтеграции временно оккупированных территорий Алексей Резников. По его словам, следует убрать из текста ключевой термин “коллаборационизм”. “Оказалось, что слова “коллаборант” и “коллаборация” в негативном смысле отсутствуют в международном праве. И мы в нашем законопроекте о переходной юстиции от них отказались”, – объяснил Резников. Вице-премьер отметил, что в противном случае существует риск, что Украина будет проигрывать дела в ЕСПЧ. По мнению Резникова, лучше использовать термины “пособник” и “пособничество”.

Виталий Рябошапка