Эксперт
по вопросам Крыма, главный редактор портала BlackSeaNews, председатель
наблюдательного совета фонда «Майдан иностранных дел» Андрей Клименко в
интервью «Апостроф» рассказал о том, что ждать Украине в Азовском
бассейне, а также почему в Кремле никогда не смогут превратить оккупированный
Крым на всероссийскую здравницу.
– Керченский мост называли «стройкой века», он
должен был решить определенные логистические вопросы. Еще в 2013 году две трети
пассажиров прибывали на остров по железной дороге, а большинство товаров -
автомобильным транспортом. Как появление моста повлияло на пассажирские и
грузовые перевозки?
– Мост
заменил паромы. В конце 2014-го решением «Укрзализныци» было приостановлено
железнодорожное сообщение, а в конце 2015 состоялась гражданская блокада. Она
прекратила любые перевозки с материковой части страны. После этого РФ была
вынуждена значительно расширить паромное сообщение. Если раньше через
Керченский пролив ходило два автомобильных и три железнодорожных парома, то в
течение 2016-го их стало двадцать. Они полностью обеспечивали потребности Крыма
в товарах и пассажирах. Теперь, когда они не нужны, их поставили на приколе в
Керчи и решают, что делать с ними дальше. То есть революции никакой не
произошло: то, что возили паромы, сейчас возят автомобили по мосту.
А что
будет, когда достроят и введут в эксплуатацию железнодорожный мост, посмотрим.
По планам, строительство закончится в конце 2019-го. Судя по всему, это не
очень нужно – сейчас в Крыму нет дефицита товаров широкого потребления, строительных
или промышленных материалов. Думаю, железная дорога будет иметь большее
значение для военной логистики.
– Какое именно?
– Чтобы
перевезти полк или бригаду, надо несколько сотен железнодорожных вагонов. Паром
может взять 6-8 вагонов. То есть, чтобы перевезти полк, парому надо сходить
туда и обратно несколько десятков раз. А по железнодорожному мосту они пройдут
несколькими эшелонами. Поэтому железная дорога значительно улучшит военную
логистику, но на экономику Крыму не очень повлияет. Революции там не будет,
потому что весь процесс пришел к определенному стабильному состоянию.
– А как ситуация с туризмом в оккупированном
Крыму?
– В
России рассчитывали на туристический бум, но его не было. Туристическая
статистика – вещь в целом сложная, и верить ей я бы не стал. А российская
статистика, как туристическая, так и остальная, – это вовсе не статистика, а
пропаганда. И так уже не первый год. Вот, например, уже в оккупационные годы мы
несколько раз видели, как количество туристов, о котором они отчитываются,
превышало общий пассажиропоток. Фиксировали также и то, что количество туристов
равнялось совокупному количеству пассажиров. То есть они всех пассажиров
зачисляли в туристы … Даже Аксенов ссорился из-за этого в Министерстве
курортов и туризма, мол, он за год 20 раз просто слетал в Москву, а его
посчитали, как 20 туристов.
Если
объективно, то мы зафиксировали до 7-8% рост туристического потока после
открытия моста. Но это не так и много, и интересует людей, наверное, больше «стройка
века». То есть многие люди просто поехали посмотреть, что же такое там
построено за их деньги. Они посмотрели пару дней и поехали назад, домой. Турист
же это тот, кто приезжает на 10-12 или более дней. А эти поездки – это так,
экскурсия.
– Туристической революции не сложилось, значит
…
-
Революции там не было и не будет. Крым уже даже не очень такой интересный для
профессионалов, как в первые годы оккупации. Мы все понимаем, какие процессы
там происходят. Все тренды известны и ничего нового там, в принципе, быть не
может. Сохранится большая дотационность, где-то 85%, там не будет инвестиций,
не будет большего количества туристов. Это будет просто «серая зона» с военными
базами, даже не знаю, куда еще их можно там засунуть, так их много. Такая
непризнанная территория без нормальной связи, банков, инвестиций, экономики и
так далее.
– Вы писали о том, что в 2019 году Крым
возглавит некий интернационал непризнанных территорий. Как это будет
происходить и как Россия может в этом плане использовать оккупированный
полуостров?
– Мы не
первый год видим этот образ, а в этом году процесс уже приобрел определенные
собственные черты. Мы видим установленные постоянные связи между оккупированным
и непризнанным Крымом и такими же непризнанными или оккупированными
территориями и даже «проблемными» государствами. Еще летом 2014 начался экспорт
зерна из Крыма в Сирию. Во втором полугодии этого года он немного уменьшился
из-за плохого урожая – была засуха и зерна мало. Но миллион тонн они все же за
4 года поставили. В этом году на Ялтинском форуме мы увидели целую делегацию, 60
чиновников и бизнесменов, прибывших из Сирии во главе с министром. Кроме того,
делегация оккупационной крымской власти ездила в Дамаск и встречалась с Асадом.
Они рассказывали друг другу сказки об экспорте продуктов, совместный торговый
дом, судоходную компанию и так далее. Все эти вещи возникают, когда речь идет о
начале нового. Действительно, такие контакты есть, и они активны.
– С кем и чем еще работают?
– Второе
место по активности я предоставил бы Абхазии, речь об этом шла давно. Дело в
том, что Крым требует очень больших объемов строительных материалов, в
частности гравия и щебня. Именно эти поставки и начались из Абхазии. Они идут
морем из этой так же не признанной территории. Непризнанный с непризнанным
начинают торговлю, строят экономические связи, экспорт и импорт. А все потому,
что у них нет другого выхода. Никто кроме Крыма товары из Абхазии не примет.
Как никто, кроме России и Сирии не примет крымское зерно.
Кроме
того, уже не первый год мы видим поставки зерна из Крыма в Северный Кипр, это
еще одна непризнанная территория. Следует при этом учитывать, что Россия ничего
не делает просто так. Конечно, все эти внешние контакты происходят с
благословения Москвы. Там понимают, что в Крыму нет других партнеров, кроме
других непризнанных «серых зон». Таки образом Кремль расписывается в том, что
он больше ничего не может сделать.
– И это признание безнадежности ситуации для
Крыма …
– Да,
конечно, и это действительно признание бесперспективности в сфере внешних
связей.
– Чего стоит ожидать и опасаться в военном
плане?
– Если
мы вернемся к Азовскому кризису и копнем немного глубже, то увидим, что управление
блокадой Азовского моря идет из Крыма. Центр управления движением судов в
Керченском проливе находится в порту Керчь, лоцманов предоставляет так же порт
Керчь, и в целом проливом руководит также порт Керчь. Подавляющее большинство
береговых охранных кораблей пограничной службы РФ, участвующих в осмотре и
задержании судов – это катера и корабли, базирующиеся в Крыму. Место
базирования «Изумруда», который таранил наш буксир «Яны Капу» 25 ноября 2018 -
Балаклава.
Почему
так? Потому что гонять из Сочи далековато будет. Можно сказать шире: в целом
попыткой оккупации Азовского моря руководят из Крыма, и без него никаких таких
попыток не было бы. Крым – это операционная база, без которой все, что
происходит, было бы невозможно.
Захваченные
«вышки Бойко» возле Одессы – это тоже оккупированный крымский шлейф. Эта
опухоль расползлась. И если мы говорим о вероятности (а она существует)
каких-то морских операций России на экспортных морских украинских дорогах, то
при необходимости это все тоже будет управляться из Крыма. То есть центр
управления всем, что бы ни происходило, будет там, это факт.
– Как изменяется значение Крыма для Украины и
мира?
– Сейчас
надо немного пересмотреть и кое-что добавить к нашему пониманию роли
оккупированного полуострова. В первые годы оккупации мы говорили, что Крым -
это проблема, потому что там есть ущемление свободы СМИ, преследование людей,
аресты, допросы, притеснение крымскотатарского народа, граждан Украины. Сегодня
эти процессы в Крыму, к сожалению, стали привычными. Оккупанты будут душить народ,
заставлять идти на сотрудничество с оккупационной администрацией, выдавливать
активную часть граждан с полуострова. Новаций здесь не будет.
Относительно
милитаризации Крыма, то у меня есть ощущение, что количество и состав военных
соединений в Крыму уже не будет очень сильно увеличиваться, потому что в этом
нет необходимости. Тем более, если они построят мост, то через него можно очень
быстро в случае необходимости перебрасывать новые силы. По нашим оценкам, в
Крыму находится больше контингента, чем приводит наша военная разведка …
– Насколько больше?
– В два
раза. Они приводят, что там 31 000 с перспективой до 40, а мы говорим, что по
нашим оценкам и ощущениями, там уже под 60 000. У нас, как у экономистов, есть
и собственные методы подсчета. Например, жилищное строительство, программа
военной ипотеки. Мы считаем, что очень большой рост населения Севастополя, а
это 14% за годы оккупации, около 100 000 официально зарегистрированных новых
севастопольцев, скорее всего, произошел за счет членов семей военнослужащих.
– На каких основаниях вы делаете такие выводы?
-
Офицеры армии, спецслужб с большими звездами на погонах и высшие чиновники
России не будут прописываться в Севастополе, так как никому не нужно стать
невъездным в цивилизованный мир. А у рядовых контрактников и молодых офицеров
без жилья нет другого выхода, потому что надо где-то жить. В РФ есть программа
военной ипотеки, по которой можно получить льготный банковский кредит, но для
этого нужно постоянно проживать на этой территории. Поэтому, когда мы видим
прирост населения, особенно в Севастополе, то понимаем, что это военные и члены
их семей.
Мы видим
и знаем, что в Северном Крыму появляются целые новые кварталы жилья для
российских военных, там разворачиваются большие воинские части. Мы считаем, что
настоящая оценка сейчас очень важна, ведь Крым стал военной угрозой не только
для Украины, но и для Молдовы, Румынии, Болгарии, Грузии. Какие военные
действия не происходили бы, они будут опираться на фундамент Крыма.
– Чего можно ожидать?
– Как
показывает практика, чего угодно. Приближаются предвыборные кампании. В южных
регионах страны достаточно почвы для провокаций, беспорядков или переодеваний.
Мы уже имеем такой опыт. А теперь представим такую ситуацию, и, думаю, все
понимают, что Россия почти полностью доминирует в Азовском и Черном морях. И
она не была бы Россией, если бы не использовала этого.
– То есть Россия не останавливалась и не
остановится?
– Да,
пока там путинский режим, она останавливаться не будет. Можно сказать больше:
Россия превратилась в главную угрозу всему цивилизованному миру. Я всегда
говорю: не надо даже брать в расчет ядерное оружие, потому что если до него
дойдет, то любые расчеты уже будут не нужны. Так, Путин использует ядерные
страшилки, но все это уже было в исполнении товарища Хрущева во время
Карибского кризиса. Надо понимать, что это рассчитано не на войну, а на сферу
массовых коммуникаций. Это средство давления на население, народы и страны.
Главное,
что после грузинской войны Россия стала сильнее в обычном вооружении. Мы видим,
что ракета «Калибр» летает на 2600 км и имеет несколько скоростей звука, даже в
США нет такой ракеты, а в России она есть.
– И «Калибр» уже опробован в Сирии …
-
Конечно, и они же не только его испытывают. На Донбассе также испытывают очень
много образцов новых средств – радиоэлектронной борьбы, локаторов, танки. Все
это оружие поля боя. Мне кажется, что россияне смеются, когда наши друзья из
НАТО говорят о размещении еще одного батальона в одной из прибалтийских стран,
в Польше и еще где-то, потому что с этой точки зрения Россия превосходит всех.
Недаром же смеются, что у «ДНР» больше танков, чем в Германии.
Россия и
дальше будет говорить о страшном ядерном оружии, а сама усиливать обычное
вооружение. Пока существует путинский режим, спокойной жизни в Черноморском
регионе не будет. И, к сожалению, Крым будет в центре всех возможных военных
операций.
Марина
Евтушок
Источник:
Апостроф