На этой неделе Конотопский авиаремонтный завод «Авиакон», входящий в состав “Укроборонпрома”, передал Сухопутным войскам ВСУ партию отремонтированных и модернизированных вертолетов Ми-24ПУ1. И если армейская авиация хоть как-то модернизируется, то авиация ВМСУ переживает ныне один из самых тяжелых периодов в своей истории. Фактически, за семь лет, прошедших после начала временной оккупации Крыма, она так и не смогла восстановиться и сегодня насчитывает несколько десятков устаревших самолетов и вертолетов. Какие есть планы по нормализации ситуации и есть ли они вообще, разбирался «Флот 2017».
Сегодня все финансирование развития флота идет на закупку кораблей, а воздушная составляющая, судя по интервью адмиралов разного уровня, отдана «на откуп» турецким «Байрактарам». Однако стоит заметить, что морская авиация решает настолько специфические задачи, что поступление на вооружение беспилотников стоит рассматривать исключительно с точки зрения усиления ударных возможностей. Основной задачей морской авиации является обнаружение и уничтожение подводных лодок противника в подводном и надводном положениях, поисково-спасательное обеспечение сил в море и на суше, а также воздушные перевозки (в том числе медицинские) в интересах ВМС Украины.
А для решения такого широкого круга задач возможностей у летчиков сейчас фактически нет. К 2021 году к эвакуированным из Крыма в Николаев четырем вертолетам (три Ми-14 и один Ка-27) и трем самолетам (два Ан-26 и один Бе-12) добавилось буквально несколько «бортов».
Так, в 2017 году единственная бригада морской авиации получила Ми-14ПЛ, который был восстановлен на Конотопском авиаремонтном заводе «Авиакон», а в 2018 году – Ка-226, который был закуплен еще в 2011 году для авиации МЧС, однако из-за бюрократических проблем был конфискован таможней и находился на хранении на Львовском авиаремонтном заводе. Кроме того, парк пополнился парой Ан-2: один самолет передал частный предприниматель, а второй в свое время был конфискован у контрабандистов.
Единственным более или менее серьезным усилением (и то достаточно условным) стали три отремонтированных вертолета (два Ми-8МСБ-В и один Ми-2МСБ), которые вошли в строй в 2019 – 2020 годах.
Сейчас полноценно вести противолодочную борьбу фактически нечем, как минимум, нет торпед. Все торпеды, находившиеся на крымских арсеналах, были захвачены Россией, а торпеды, которые хранились в Одессе, либо вылежали все мыслимые сроки хранения, либо пришли в полную негодность из-за отсутствия регламентного обслуживания.
Чуть лучше обстоит ситуация с гидроакустическими буями для обнаружения вражеских кораблей и подводных лодок. В 2019 году приняли на вооружение радиогидроакустическую систему «Ятрань» от “КНИИ Гидроприбор”, однако в открытой печати информации о начале серийного производства нет.
Но тут возникает вопрос с вертолетами-носителями. Использовать как условно противолодочный можно разве что Ми-14ПЛ. А вертолетов со специализированным поисково-спасательным оборудованием у нас нет вообще. Остальная имеющаяся вертолетная техника может использоваться исключительно как транспортная.
И, к сожалению, отечественная промышленность предложить что-то адекватное не в состоянии. Вряд ли можно говорить о проектах Ми-8МСБ или Ми-2МСБ, как имеющих значительные перспективы для использования в качестве машин морской авиации.
Поэтому остается только один вариант – закупка хотя бы минимального количества вертолетов с возможностями ведения противолодочной борьбы и осуществления поисково-спасательных функций.
Тут стоит посмотреть хотя бы на соседнюю Турцию, где задачи борьбы с подводными лодками противника выполняют Sikorsky S-70B-28 Seahawk, а поисково-спасательные функции – Agusta-Bell AB-212 ASW. Либо Румынию со своими IAR 330 (лицензионная копия Aérospatiale SA 330 Puma).
Примерно на такие машины, в принципе, надо ориентироваться и нам. Тем более, что лицензионное производство S-70i International Black Hawk уже налажено в Польше на предприятии Sikorsky PZL-Mielec (Мелец), а необходимое оборудование для противолодочной версии вполне реально получить из США в рамках той же программы военной помощи.
Практически идеальным вертолетом для поисково-спасательных операций в море является Airbus Helicopters H225, который известен в нашей стране и закупается для нужд авиации Национальной Гвардии. Эти машины уже зарекомендовали себя в качестве морской авиации по всему миру. Покупка такой версии вертолета для ВМСУ будет выгодна по всем направлениям – от подготовки летного состава до ремонта и технического обслуживания. В любом случае, это будет гораздо эффективнее, чем эксплуатация уже морально и физически устаревших вертолетов советского производства.
Понятно, что не нужно отказываться и от беспилотной составляющей, но на данный момент в мире использование беспилотников для боевых действий на море находится только в состоянии экспериментов. Причем, как правило, это беспилотные аппараты вертолетного типа, которые могут базироваться как на кораблях, так и на береговых аэродромах.
Пока же массово отрабатывается только использование «традиционных» беспилотников с базированием на кораблях в качестве дополнительных «глаз». Одним из примеров является отработка возможностей базирования БПЛА Orbiter-4 израильского производства на патрульном корабле Turva Пограничной службы Финляндии. По данным СМИ, соответствующая демонстрация длилась неделю, в течение которой проводились учения по разным сценариям, в том числе поиск и спасение на море, обнаружение и отслеживание подозрительных плавсредств и т.п. При этом БПЛА передавал видеокартину происходящего в реальном масштабе времени на командный пункт корабля.
Подводя итоги, стоит сказать, что развитие военно-морского флота у нас идет хаотично. Мы перекраиваем свою военно-морскую стратегию под готовые проекты, которые предлагают то турки, то британцы. При этом в стороне остается комплексное видение всех процессов – в том числе, например, ведение противолодочных операций с использованием авиационной техники.
Михаил Жирохов